Отпустить-то было просто, да, конечно же, изобразить на лице милую улыбочку, сказать пару ласково-растянутых слов, помочь собрать нехитрый багаж и еще ручкой на прощание помахать: фасад выстроен идеальный, ничего не скажешь. Она даже ничего не заметила, или, как всегда, тактично сделала вид, что не заметила. Это за закрытой дверью Шинра уже позволяет себе зло садануть кулаком по стене, сползти на коврик перед дверью, совершенно обессиленный и потерянный – минута слабости, не больше, итак это роскошь. Когда ты живешь в одном доме с таким удивительным существом, с такой прекрасной женщиной, с идеалом, у тебя нет права расклеиваться, давать слабину, показывать эмоции. Говорить – можно, но только о том, насколько сильно любишь, и как невозможно жить без. Не более того. Шинра медленно проходит по всем комнатам, из которых разом исчезла вся атмосфера Селти. Или так только кажется больному, измученному воображению. Дом стал пустым, молчаливым, хотя обычно в нем итак слышался только голос хозяина. Черно-белое одиночество не в квартире, понимает Шинра, оно – внутри. За двадцать лет Селти редко покидала стены этого дома на столь долгое время. Сейчас Шинра уже и не знает, сколько прошло дней с того момента, как он закрыл за ней дверь. Один, два, неделя? Сказать сложно… Шинра не следит за календарем, а та работа, которую он выполняет механически, задерживается в голове ненадолго, все мысли обращены к ней. Селти… Изящная, грациозная, затянутая всегда в черное, она давно уже въелась в душу, практически отравила мысли, спряталась за этим самым «люблю». Шинра не знает, что с этим делать, с этим чувством и ощущением, этого никогда не происходило с ним. Рациональное мышление не помогает, вообще мыслить рассудительно и спокойно не получается, выводы получаются неубедительные и смешные. Работает телевизор, имитирует ощущение жизни в квартире. Но этого недостаточно, Шинре этого мало. А может быть, так и должно быть, думает он, слыша, как мягко щелкает замок входной двери, и в квартире сразу становится теплее, уютнее, ученый улыбается своим мыслям и прикрывает глаза, наблюдая, как Селти проходит мимо гостиной, в руке дорожная сумка, шлем на шее: такая же, как и всегда. И Шинра знает, что это любовь.
Это за закрытой дверью Шинра уже позволяет себе зло садануть кулаком по стене, сползти на коврик перед дверью, совершенно обессиленный и потерянный – минута слабости, не больше, итак это роскошь. Когда ты живешь в одном доме с таким удивительным существом, с такой прекрасной женщиной, с идеалом, у тебя нет права расклеиваться, давать слабину, показывать эмоции. Говорить – можно, но только о том, насколько сильно любишь, и как невозможно жить без. Не более того.
Шинра медленно проходит по всем комнатам, из которых разом исчезла вся атмосфера Селти. Или так только кажется больному, измученному воображению. Дом стал пустым, молчаливым, хотя обычно в нем итак слышался только голос хозяина. Черно-белое одиночество не в квартире, понимает Шинра, оно – внутри.
За двадцать лет Селти редко покидала стены этого дома на столь долгое время. Сейчас Шинра уже и не знает, сколько прошло дней с того момента, как он закрыл за ней дверь. Один, два, неделя? Сказать сложно… Шинра не следит за календарем, а та работа, которую он выполняет механически, задерживается в голове ненадолго, все мысли обращены к ней. Селти…
Изящная, грациозная, затянутая всегда в черное, она давно уже въелась в душу, практически отравила мысли, спряталась за этим самым «люблю». Шинра не знает, что с этим делать, с этим чувством и ощущением, этого никогда не происходило с ним. Рациональное мышление не помогает, вообще мыслить рассудительно и спокойно не получается, выводы получаются неубедительные и смешные.
Работает телевизор, имитирует ощущение жизни в квартире. Но этого недостаточно, Шинре этого мало. А может быть, так и должно быть, думает он, слыша, как мягко щелкает замок входной двери, и в квартире сразу становится теплее, уютнее, ученый улыбается своим мыслям и прикрывает глаза, наблюдая, как Селти проходит мимо гостиной, в руке дорожная сумка, шлем на шее: такая же, как и всегда.
И Шинра знает, что это любовь.