Т3-23. Изая | Кида | Саки. "Я иногда задумываюсь, как живут люди, выбравшие себе какую-нибудь спокойную профессию. Могильщики, например, или наркодельцы"
Автор никак не может успокоиться, поэтому ссылки на предыдущие части (надеюсь, что по дороге ничего не потерял): Т2-51, Т1-9, Т2-59, Т2-26, Т3-4, Т3-49, Т3-16, T3-33.
- Что ты слушаешь? – Саки осторожно ставит сумку на краешек дивана рядом с собой. Изая не обращает на девушку никакого внимания, тряся головой в такт энергичной музыке, включенной в его офисе. На его столе привычно работают компьютеры, и Саки краем глаза замечает, что информатор в очередной раз с кем-то переписывался в чате. - Совсем не будешь со мной разговаривать? – девушка как бы невзначай задевает локтем лежащие на журнальном столике газеты, они веером падают на пол, открывая небрежно позабытую шахматную доску без фигурок на ней. - А зачем? – улыбается безумной улыбкой Изая, танцуя под рваный ритм басов. Он сейчас похож на урожденного в африканском племени аборигена, только что лицо не разрисовано. – Как Кида-кун? Изая так произносит это «Кида-кун», что у Саки внутри все сжимается, абсолютно в сочетании с играющей музыкой. Девушка машинально отвлекается на нее: вокал мужской, поет по-английски, без определенного жанра, динамично, наполнено эхом. Она думает, что эта музыка очень подходит для ночной жизни Икэбукуро. Информатор тем временем разбрасывает по комнате листки со стола – все они заполнены его мелким и неразборчивым почерком или являются распечатками, несколько падают к ногам Саки. - «Кида Масаоми», - читает девушка на том листе, который украшен наибольшим количеством непонятного рода закорючками. Все, конечно же, систематизированы, но имеют значение только для автора. – Снова он? - Саки… ты знаешь, я тут подумал, что не должен тебе ничего объяснять, - заявляет Изая, глотая обжигающий кофе. – Смирись с тем, что у нас такая работа… А вообще, я иногда задумываюсь, как живут люди, выбравшие себе какую-нибудь спокойную профессию. Могильщики, например, или наркодельцы. - Хотел бы быть наркодельцом? - Ну, могильщиком я бы точно не смог работать – размах не тот. Саки хмыкает, вертя в руках листок с именем Киды. – Что там у тебя? А, этот… этот смог бы. - Наркодельцом? - Могильщиком. Музыка стихает как-то сразу, без предупреждения, и в новой тишине Саки слышит, как стучит ее сердце, как шумит Икэбукуро, как стучит Изая пальцами по столу. - Я что-то не припомню, чтобы звал тебя сегодня, - говорит информатор. – Уходи. - Но… - У тебя есть твой могильщик, вот к нему и иди. Мне все равно, что ты ему скажешь, но чтобы до завтра я тебя не видел ни здесь, ни где-либо еще.
- Что ты слушаешь? – Саки осторожно ставит сумку на краешек дивана рядом с собой. Изая не обращает на девушку никакого внимания, тряся головой в такт энергичной музыке, включенной в его офисе. На его столе привычно работают компьютеры, и Саки краем глаза замечает, что информатор в очередной раз с кем-то переписывался в чате.
- Совсем не будешь со мной разговаривать? – девушка как бы невзначай задевает локтем лежащие на журнальном столике газеты, они веером падают на пол, открывая небрежно позабытую шахматную доску без фигурок на ней.
- А зачем? – улыбается безумной улыбкой Изая, танцуя под рваный ритм басов. Он сейчас похож на урожденного в африканском племени аборигена, только что лицо не разрисовано. – Как Кида-кун?
Изая так произносит это «Кида-кун», что у Саки внутри все сжимается, абсолютно в сочетании с играющей музыкой. Девушка машинально отвлекается на нее: вокал мужской, поет по-английски, без определенного жанра, динамично, наполнено эхом. Она думает, что эта музыка очень подходит для ночной жизни Икэбукуро. Информатор тем временем разбрасывает по комнате листки со стола – все они заполнены его мелким и неразборчивым почерком или являются распечатками, несколько падают к ногам Саки.
- «Кида Масаоми», - читает девушка на том листе, который украшен наибольшим количеством непонятного рода закорючками. Все, конечно же, систематизированы, но имеют значение только для автора. – Снова он?
- Саки… ты знаешь, я тут подумал, что не должен тебе ничего объяснять, - заявляет Изая, глотая обжигающий кофе. – Смирись с тем, что у нас такая работа… А вообще, я иногда задумываюсь, как живут люди, выбравшие себе какую-нибудь спокойную профессию. Могильщики, например, или наркодельцы.
- Хотел бы быть наркодельцом?
- Ну, могильщиком я бы точно не смог работать – размах не тот. Саки хмыкает, вертя в руках листок с именем Киды. – Что там у тебя? А, этот… этот смог бы.
- Наркодельцом?
- Могильщиком.
Музыка стихает как-то сразу, без предупреждения, и в новой тишине Саки слышит, как стучит ее сердце, как шумит Икэбукуро, как стучит Изая пальцами по столу.
- Я что-то не припомню, чтобы звал тебя сегодня, - говорит информатор. – Уходи.
- Но…
- У тебя есть твой могильщик, вот к нему и иди. Мне все равно, что ты ему скажешь, но чтобы до завтра я тебя не видел ни здесь, ни где-либо еще.
Автор.
Можно вас попросить раскрыться например в u-mail?